Публикации

❗️«БОЛЕЗНЬ – ЭТО НЕ ПАУЗА»: 20 ЛЕТ РЕМИССИИ

«Меня зовут Лена, в этом году мне исполнилось 40 лет. Я многодетная мама и на все руки мастер! Сама обучаю своих детей, слежу за домом, шью, вяжу, придумываю премудрости для семьи. Свободного времени у меня не много, но и его стараюсь проводить с пользой – постоянно чему-то учусь».
 
В августе 2003, когда Лене было 20 лет, она поехала на море в отпуск и через неделю после возвращения в Москву у нее заболело колено – даже минимальное сгибание вызывало неприятные ощущения. Сначала Лена пошла по врачам через рекомендации знакомым, ей сделали несколько рентгенов, прописали разные мази, сделали уколы – ничего не помогало, нога болела все сильнее, особенно по ночам.
 
Спустя несколько месяцев один из обезболивающих препаратов все же помог, дискомфорт в ноге утих, но как только Лена перестала его принимать, сильные боли возобновились. Нога к тому времени уже перестала сгибаться, ходить как раньше уже стало невозможным. Однажды Лена упала, и как позже выяснится, сломала коленный сустав. Тогда наша героиня решила обратиться в районную поликлинику, где врач внимательно осмотрел ее, назначил физиотерапию, но сказал обязательно показаться через несколько дней. Спустя неделю стало очевидно, что лечение не помогает и доктор отправил девушку на обследования в больницу.  В крупной клинике Лену хотели оперировать по поводу сломанного колена, но перед этим направили на очередной рентген, после которого Лене сообщили, что ей нужно ехать на консультацию в Онкоцентр на Каширке.
 
«Я знала, что такое Онкоцентр, – говорит Лена, – но тем не менее ни в начале болезни, ни в последующем у меня не было ощущения, что я болею чем-то смертельным или что я умираю. В свои 20 лет я знала, что такое химиотерапия, что она бывает “красной” и “белой”, знала про выпадение волосы. Мой папа умер от рака кишки, бабушка умерла от рака шейки матки, еще кто-то из семьи и близких болел, но на свой счет я эту болезнь никогда не воспринимала, не боялась ее».
 
На консультации врачи Блохина сразу увидели, что Лена пришла “по адресу” – госпитализировали, сделали открытую биопсию и в тот же день назначили химию. Через 10 дней пришел результат гистологического исследования – “хондросаркома”. Благодаря первой “химии” у Лены перестала болеть нога, она наконец-то начала спать спокойно – до этого ее мечала постоянная бессонница из-за сильного болевого синдрома, иногда, чтобы ощущения немного поутихли Лена спала в ванной.
 
«На вторую “химию” и я уже бежала “вприпрыжку”, ведь я знала, меня избавят от болей! Из-за лечения у меня были плохие показатели крови, так что меня периодически госпитализировали, чтобы более-менее привести в порядок. По своим ощущениям не помню, чтобы мне было очень плохо – лежишь и лежишь, ну кровь из носа пошла и ладно… После второго курса химиотерапии у меня начала “спадать” опухоль с мягких тканей, нога наконец перестала быть огромной, но после третьей “химии” у меня  нашли метастазы в правом легком, лечение поменяли – в итоге провели 5 курсов. Сделали эндопротезирование, а затем операцию на легком – вырезали долю.
 
30 декабря 2004 закончилась последняя химия, но тогда я об этом не знала. Пришла на очередной курс, легла на койку и тут ко мне заходят два врача оба встают по стороны моей кровати берут меня за руки и говорят – “Мы тебе пришли сказать…”, я думаю –“ну неужели, я умираю, не может быть!” Но нет, оказывается, “химий” у меня больше не будет – будет две операции на легких. Я обрадовалась – хоть какой-то экшен, операции для меня воспринимались как что-то интересное, в отличие от унылых “химий” – лежишь, за окном метель, а тебя тошнит…»
 
В феврале 2005 Лене вырезали долю левого легкого. И отпустили на контроль. Прошло уже почти 20 лет, как наша героиня здорова – в Онкоцентр она приезжает только по поводу своего протеза.

«Скоро будем с эндопротезом отмечать наш юбилей совместной жизни! – смеется Лена – Вначале было страшно, ведь даже к зубному нужно ходить с осторожностью из-за риска инфекций, простужаться боялась, но сейчас этот страх ушел.
 
Как только у меня заканчивался очередной курс лечения и показатели крови приходили в норму, я шла гулять и веселиться. Конечно, в разумных для своего состояния пределах!  Встречалась с друзьями, всегда использовала возможность куда-нибудь рвануть. Онкоцентр не вызывал у меня никаких отрицательных эмоций, вокруг все улыбались, у меня были молодые врачи, атмосфера не была угнетающей. Болезнь – это не пауза в жизни. Конечно, в начале у меня были тревожные мысли, но я приняла решения продолжать жить. Я никогда не скрывала свои эмоции и не прятала чувства в себе. Если мне плохо или больно – мне плохо и я плачу, если я счастлива – буду смеяться и радоваться. Не вижу причин закрываться и переживать все внутри – для меня легче быть открытой ко всему!»

🗺️Русское географическое общество представляет уникальные архивные документы Золотого фонда в НМИЦ онкологии имени Н.Н. Блохина!

❓Знаете ли вы, в честь кого геолог, минералог и географ Эрнст Гофман назвал самый северный горный массив на Полярном Урале, «круто падающий в тундру», и его высшую точку? Кто ввёл в науку понятие «Мировой океан»? А на какую хитрость пошёл Гомбожаб Цыбиков, чтобы попасть в тибетскую Лхасу – самый закрытый город мира, куда не пускали иностранных граждан?

На эти и другие «географические» вопросы ответит выставка «Золотой фонд Русского географического общества», которая открылась 18 августа, в День географа, в НМИЦ онкологии имени Н.Н. Блохина.

В экспозиции представлены редчайшие архивные документы, которые расскажут о деятельности великих русских путешественников и РГО. Так, на выставочных полотнах можно увидеть различные фотографии, книжные и картографические издания и карандашные наброски, отражающие экспедиционную и научную деятельность великих географов в разные исторические эпохи становления географической науки.

❗️«РЯДОМ БЛИЗКИЕ – ЗНАЧИТ, НАДО ЖИТЬ»

Сегодня мы расскажем сразу о двух пациентках: обеим по 86 лет, обе – всегда вели активный образ жизни, много трудились, а сейчас – воспитывают любимых внуков. Наши пациентки попали в Онкоцентр практически одновременно, с одним грозным диагнозом – «рак желудка».

В молодости Наталья Дмитриевна работала в художественном фонде РСФСР – организовывала первый съезд Союза художников СССР, затем трудилась в Минкульте, но главная страсть ее жизни, с улыбкой признается Наталья – дизайн одежды: «Я делала одежду ”прет-а-порте” для народа! Ведь так чудесно, когда люди красивые и довольные. Особенное внимание уделяли дизайну платьев для старшеклассниц – в прошлом возможности были равные, но, конечно, каждой хотелось выделиться даже на выпускном вечере! Идей у меня до сих много, несмотря на мой серьезный возраст!» Сейчас Наталье Дмитриевне 86 лет, и она только что перенесла непростую операцию в Онкоцентре Блохина по поводу рака желудка.

«Пациентка обратилась в поликлинику по месту жительства с жалобами на ноющие боли в желудке, – комментирует Иван Авдюхин, врач-онколог отделения абдоминальной онкологии Блохина. – У Натальи Дмитриевны беспричинно снизился аппетит, она сильно похудела – все это типичные симптомы большой опухоли в желудке. Но чаще всего поначалу наши пациенты связывают дискомфорт либо с гастритом, либо с обострением язвы, обращаются по этому поводу к гастроэнтерологу, который и назначает гастроскопию. Наталье Дмитриевне быстро поставили верный диагноз и практически сразу дали направление к нам – в нашем отделении большой опыт лечения возрастных пациентов, поэтому полное обследование она тоже прошла у нас. С 2017 года врачи нашего отделения ведут проспективное базу данных больных раком желудка: из 1547 пациентов 40 – контингент старше 80 лет. Это довольно большая когорта, тогда как средний возраст наших пациентов – 64 года».

«Наш учитель, Михаил Иванович Давыдов, говорит, что пожилые пациенты выдерживают любой объем операции, но не переживают малейших осложнений, – объясняет Алексей Калинин, к.м.н., старший научный сотрудник отделения абдоминальной онкологии Блохина. – Именно поэтому операция должна проходить без осечки, необходимо выполнить вмешательство максимально деликатно, качественно и без ущерба онкологическому результату. У таких больных особенно важен мультидисципланарный подход – когда и анестезиологи, реаниматологи, кардиологи, хирурги, реабилитологи, медицинские сестры и санитарки – все специалисты сообща занимаются лечением пациентки. В лечении таких пациентов мелочей не бывает, собственно говоря, как и в лечении всех наших пациентов. Например, имеет значение получает ли пациент до операции дополнительное специальное сбалансированное питание, пьет ли человек в день перед операцией, готовит ли он кишечник или нет, как удаляют волосы в зоне операции – важен каждый нюанс! Успех лечения состоит из множества “кирпичиков”».

Диагноз «рак желудка, III стадия» стал для Натальи Дмитриевны шоком – у нее никогда ничего не болело, в свои 86 лет она чувствовала себя прекрасно и вела активный образ жизни. Слова о злокачественной опухоли просто не укладывались в голове ни у нашей героини, ни у ее родных.

Нелле Михайловне тоже 86 лет, она живет в Малаховке, небольшом поселке в Подмосковье. Всю жизнь она работала мастером-строителем, а после выхода на пенсию все свое время посвящает внукам. Пару месяцев назад Нелла Михайловна вышла из дома в магазин, прошла несколько шагов и вдруг почувствовала себя нехорошо – вернулась домой. На следующий день ситуация повторилась, а еще через день обеспокоенные родственники вызвали скорую. На обследовании в больнице женщине сделали гастроскопию и нашли опухоль.

«Нелла Михайловна приехала к нам с диагнозом «рак желудка», – продолжает доктор Калинин. – Мы с коллегами полностью обследовали ее и обсудили на мультидисциплинарном консилиуме с участием хирургов, химиотерапевтов, рентгенологов, радиологов, анестезиологов, кардиологов, реаниматологорв и, конечно же, родственников пациентки. Проведя диагностическую лапароскопию и взяв смывы, мы выяснили, что отдаленных метастазов нет. Сама операция прошла гладко – мы удалили часть желудка, а также выполнили лимфодиссекцию в стандартном объеме и отправили материал на исследования нашим патоморфологам – они смогут дать информацию о стадии опухоли. Уже после получения результатов послеоперационной гистологии мы будем говорить о необходимости дальнейшего лечения».

«Из болезней – мне удаляли желчный, – делится Нелла Михайловна, – больше ничего меня не беспокоило, а тут привязалась эта ерунда. Но я не испугалась – а чего бояться-то? Сейчас мне зонд, кстати, снимут – какое счастье! Здесь мне нравится, все внимательные. Чувствую себя неплохо, сама хожу, хотя прошло всего два дня после операции. Вчера гуляла с дочкой по отделению, скоро она придет – снова будем ходить под ручку! Дома меня окружат заботой, делать ничего не дадут, но я буду стараться поскорее встать на ноги. Будем расхаживаться, ну а как же!»

«Так хочется еще пожить немножко, – продолжает Наталья Дмитриевна. – Все произошло так быстро… Перед операцией было немного не по себе, но дрожать или плакать я не стала. Как будет, так будет – все ведь от Бога идет. Главное, чтобы были хорошие врачи, а уж с этим мне точно повезло! Как проснулась после наркоза, никаких болей не было, но пить и есть пока нельзя. Мои дочка с внучкой – моя надежда, они говорят мне – “Бабуля, надо пережить это! Бабуля, ты не волнуйся, мы рядом”. Мои родные – вот, кто сейчас имеет значение. Я еще хочу побыть с ними, немножко вложить своей любви, внимания в них. Рядом близкие – значит, надо жить».

Наталья Дмитриевна всегда внимательно относилась к своему здоровью, поэтому у нее не было серьезных сопутствующих заболеваний, но возраст ограничивал врачей в проведении лекарственного лечения из-за возможной кардио- и нейротоксичности. К тому же, в таком почтенном возрасте резервов для борьбы с побочными эффектами химиотерапии уже намного меньше – в случае нашей героини оперативное вмешательство стало единственным методом лечения.

«Во время диагностической лапароскопии мы выявили признаки врастания опухоли в поджелудочную железу, – говорит Иван Геннадьевич. – Во время операции мы планировали удаление желудка, резекцию поджелудочной железы и удаление селезенки, поэтому мы предварительно привили пациентку от пневмококка. Опухоль была довольно большая, но в итоге нам удалось удалить желудок с небольшим участком поджелудочной, но при этом сохранить большую часть железы и селезенку – это лучший объем операции, который мы могли представить конкретно в это клиническом случае. Причем это без ущерба радикальности операции».

После операции прошло несколько дней – Наталья Дмитриевна и Нелла Михайловна чувствуют себя хорошо, никаких осложнений нет. За ними, как и за всеми пациентами отделения, ведется тщательное наблюдение. Совсем скоро наших героинь выпишут домой – к любимым семьям.

«Хочу подчеркнуть, что возраст – не противопоказание, – резюмирует Алексей Евгеньевич. – Кто-то считает, что сильно пожилому человеку уже нет смысла проводить операцию или вообще лечить. Но мы не знаем, сколько человеку осталось жить, и уж точно не мы это решаем. Мы лечим людей любого возраста. Конечно, мы учитываем сопутствующие патологии. Мы оперируем пациентов и 92, и 96 лет. Скажу так, в возрасте 86 лет пациент может быть в лучшем состоянии и вести намного более активный образ жизни, чем другой человек в 50. У всех разный организм, его «изношенность» и слабые места тоже разные. Для нас возраст не является ограничением для проведения хирургических вмешательств».

⚡️ШАГ ЗА ШАГОМ ОН УЧИТСЯ ЗАНОВО СИДЕТЬ, СТОЯТЬ И ХОДИТЬ
 
✏️Руслану из Калининграда 17 лет, до недавнего времени он профессионально занимался плаванием и учился в колледже на моряка. В 2021 году у молодого человека начала болеть спина, что он списал на высокие физические нагрузки. Но время шло, а боль только усиливалась. Терапия, которую ему назначали ему разные врачи не давала эффекта. Прошло больше года, и в октябре 2022 года, Руслан сам настоял на проведении МРТ, благодаря которому и выяснилась причина болей – объемное образование неясной этиологии. Региональные врачи сразу направили документы Руслана в Детский институт Онкоцентра, и уже буквально через несколько дней юношу госпитализировали.
 
💬«Как только пациент приехал в Детский институт Блохина на консультацию, мы сразу выполнили ему спектр всех необходимых обследований и выяснили истинные размеры новообразования, – комментирует Кирилл Борзов, к.м.н., заведующий отделением вертебральной онкологии НМИЦ Блохина, – а источники кровоснабжения опухоли состояли из поясничных и грудных сосудов. Также мы выявили распространение злокачественного процесса на тело 12-ого грудного позвонка с частичным разрушением его тела и распространением опухоли в просвет позвоночного канала с компрессией спинного мозга. Что касается самочувствия нашего пациента, помимо выраженного болевого синдрома, у него присутствовала клиника неврологического дефицита, проявляющегося в слабости в ногах».
 
✏️Понять природу опухоли без проведения гистологической верификации было невозможно, поэтому на первом этапе врачи выполнили открытую биопсию и получили морфологическую картину, характерную для хондросаркомы II-ой степени злокачественности. Далее коллеги из «взрослого» и Детского институтов объединились, чтобы принять верное решение. По протоколам единственный вариант лечения такой опухоли – операция, но новообразование разрослось до больших размеров с вовлечением сосудов, снабжающих спинной мозг – вмешательство могло нести колоссальные риски неврологического дефицита вплоть до полной парализации нашего героя.
 
💬«Если бы пациент сказал, что не готов к таким рискам, то, конечно, мы бы искали возможности, – объясняет Кирилл Александрович, – использовали лучевую и протонную терапию, но по протоколу таких опций нет. Забегая чуть вперед, скажу, что в послеоперационном исследовании опухоли, которую мы удалили, не было злокачественного новообразования – у Руслана была не хондросаркома, а хондромиксоидная фиброма. Это значит, что никакие варианты лечения кроме хирургии не помогли бы. Опухоль сильно распространялась в позвоночный канал, и наш пациент находился на лекарственной терапии, чтобы хоть как-то стабилизировать его состояние до операции. Времени было критически мало, еще немного, и опухоль парализовала бы Руслана. Подчеркну, доброкачественная опухоль никак не поменяла тактику лечения – это только хирургия. Если бы мы не пошли на это, юноша стал бы инвалидом с доброкачественной опухолью, которую так никто и не решился удалить».
 
✏️Взвесив все за и против, врачи двух институтов Блохина, Руслан и его родители приняли непростое решение – операция.  Из-за размеров опухоли и поражения 12-ого грудного позвонка она планировалась масштабной. А еще межреберные и поясничные сосуды, через которые питалась опухоль, располагались под опухолью – к ним нельзя было добраться с поверхности и перевязать, чтобы избежать кровопотери. Именно поэтому работа команды отдела общей онкологии действовала максимально оперативно и слаженно.
 
👨‍⚕️Операция состояла из двух этапов. Сначала этап, включающий удаление заднего опорного комплекса позвонков на уровень ниже и на уровень выше опухоли. Затем хирурги мобилизовали (отделили) спинной мозг от опухоли, увидели нервный корешок, необратимо вовлеченный в опухолевый процесс – сразу его перевязали и пересекли, а после – мобилизовали противоположный нервный корешок, который в процессе вывихивания позвонка с опухолью не должен быть поврежден. Следующий шаг – проведение дискэктомии над позвонком с опухолью и под ним. В итоге позвонок с опухолью остался «висеть», врачи собрали фиксирующую систему, чтобы позвонок анатомически не прерывался, закрепили здоровую сторону и, выполнив поворот, удалили опухоль единым блоком! Далее был этап гемостаза – хирурги перевязали все сосуды, питающие уже удаленную опухоль, и клипировали их. После осмотра краев резекции под микроскопом – признаков остаточной опухоли не выявили! Но на этом филигранная работа не закончилась – в заключение Руслану установили протез тела позвонка и выполнили передне-заднюю комбинированную стабилизацию. И наконец, провели реконструкцию. На этом многочасовая операция завершилась – она шла больше 8 часов.
 
💬«Мы с коллегами с нетерпением ждали послеоперационного периода, чтобы оценить неврологический статус нашего пациента, поскольку объем операции был довольно агрессивным, – говорит Кирилл Борзов. –  И уже после выведения больного из наркоза мы увидели движение сначала в правой ноге, а буквально через сутки появилось чувствительность в левой! Это означало, что проводниковая функция спинного мозга была спасена и у Руслана есть хороший шанс полностью реабилитироваться. Но хирургия – это часть успеха. Не только она, но и работа специалистов до вмешательства и после него имеет равное значение. После операции огромную работу провели и продолжают проводить до сих пор реабилитологи. Ну и, конечно, самое приятное удивление заключалось в том, что опухоль оказалась доброкачественной. Случаев конкретно таких диагностических изменений – менее 1% в онкологической практике».
 
✏️Восстановление, по словам врачей – индивидуальный процесс, на него влияет множество факторов. В том числе желания самого пациента. Первой фразой, которую сказал Руслан после операции, стала «А я смогу ходить?». Как только врачи сказали ему, что можно начинать двигаться и заниматься с реабилитологом, он вложил в это все силы и, несмотря на боль, 2 раза в день стабильно уделял время непростым упражнениям. За месяц он перешел от минимальных движений в стопе сразу после операции до самостоятельных подъемов с кровати. Каждое движение он учился делать заново.
 
💬«Болевой синдром – самая частая жалоба наших пациентов, – рассказывает Ольга Романцова, заведующая отделением химиотерапии опухолей опорно-двигательного аппарата НИИ ДОиГ. – После получения гистологической верификации мы поняли, что опухоль у Руслана появилась давно, возможно она росла 10 лет, а может, он с ней родился. Часто такие новообразования растут чрезвычайно медленно, и в случае нашего пациента клиника стала явной лишь к 17 годам. Если бы мы промедлили с операцией, Руслан бы уже никогда не смог ходить – данных за отдаленные метастазы мы не получили, поэтому на первом этапе решили оперировать. В случаях, если невозможно провести радикальную операцию или есть отдаленные метастазы, на передний план выходит химиотерапия. Уже после получения послеоперационной гистологии, можно сказать, что радикальная операция стала единственным возможным выходом – удалять ее по частям нельзя, болезнь бы вернулась очень быстро, а повторное вмешательство 100% стало бы калечащим. Сейчас Руслан проходит в нашем отделении индивидуальную программу реабилитации, где специалисты шаг за шагом, заново учат его вставать, садиться и ходить. Восстановление займет длительное время, но оно произойдет. Скоро наш пациент вернется домой и будет привыкать к обычному ритму жизни».
 
📃Мы рассказываем вам эту историю спустя полгода после тяжелой операции. Восстановление Руслана продолжается, но он уже самостоятельно ходит и вернулся к своей привычной жизни.

🎁Донор костного мозга из Германии прислала подарок ребенку, ставшему реципиентом биоматериала.

Маленькая пациентка НИИ детской онкологии и гематологии НМИЦ Блохина Ева с острым лимфобластным лейкозом пока еще не может выразить словами благодарность человеку, спасшему ее жизнь! Зато, как и любая юная особа женского пола, радуется новым милым вещицам и готова делиться улыбкой!😚

Немного радости в душе полуторагодовалого человека – награда для доброго сердца донора, который прислал Еве подарок – детские бусы с игрушечной ламой в качестве подвески. А мы запечатлели момент передачи подарка маме Марине, которая продезинфицирует его и после этого отдаст украшение дочке.

Короткая зарисовка об удивительном человеческом качестве – уметь поддерживать. Даже тех, с кем не знаком, но просто знаешь об их беде❤

PS: Международные регуляторные акты Всемирной ассоциации донорства костного мозга (WMDA) устанавливают, что донорство костного мозга является анонимным. Узнать имя и фамилию друг друга донор и пациент могут не ранее, чем через 2 года от даты донации при согласии обеих сторон. В случае детей до 15 лет такое согласие дают родители. Такая норма была принята с целью безопасности как донора, так и реципиента.

Ежегодно в мире и России проходят встречи доноров костного мозга и реципиентов, а 16 сентября будет отмечаться ежегодный международный день доноров костного мозга.🏥